главная
Обращение
Фотогалерея
Ин-т в годы ВОВ
Воспоминания
майоров
петрова
персоналии
Обратная связь
Архивы (тексты)
Музей шк. с. Павлово
Разные фото
разное
Ссылки
О проекте
 
 
 
ПЕРСОНАЛИИ:  Л.А. Орбели
 
   



Орбели
Леон Абгарович

(Колтуши, 1945 год)

Выдержки из книги В.А. Пастухова
"Академик Л.А. Орбели в Павловских Колтушах". - СПб.: 2005. - 144 с.
Глава 1. «СТРАНИЦЫ ЖИЗНИ И ДЕЯТЕЛЬНОСТИ Л.А. ОРБЕЛИ»

Орбели Леон Абгарович - родился 7 июля 1882 г. в Армении в поселке с красивым названием Дарачичаг, что в переводе с армянского обозначает "Долина цветов". Его дед - Иосиф Иоакимович Орбели - окончил известную Лазаревскую семинарию в Москве, являющуюся первоклассным общеобразовательным учебным заведением того времени. Несмотря на большое желание получить медицинское или юридическое университетское образование, он вынужден был поступить на духовную службу. Этого требовал не только устав семинарии, но и обет матери, данный Богу. Он возвратился в Тифлис и стал протоиреем, законоучителем и проповедником в соборе.

Отец Леона Абгаровича - Абгар Иосифович - окончил юридический факультет Петербургского университета, после чего был отозван отцом в Тифлис. Он женился на княжне Варваре Моисеевне Аргутинской. У них родились три сына: Рубен, Леон и Иосиф.

Рубен стал юристом. Иосиф - известным востоковедом, директором Ленинградского Эрмитажа, академиком. Абгар (о нем далее пойдет повествование) - выдающимся ученым-физиологом, учеником, соратником и последователем Ивана Петровича Павлова.

Даже неглубокий экскурс в генеалогию Орбели показывает, что Леон Абгарович родился в культурной, образованной, интеллигентной семье. Это, естественно, не могло не сказаться на воспитании и обучении его и его братьев. Этому способствовали знакомства и связи деда и отца Леона Абгаровича в Москве и Петербурге.

Так, дед, Иосиф Иоакимович, по распоряжению Лазарева - создателя и попечителя Лазаревской семинарии - после Астрахани и Москвы был переведен в Петербургскую армянскую церковь. Здесь он познакомился с А.М. Худобашевым - видным членом армянской колонии и главного архива города, владельцем большой библиотеки армянской литературы, опекуном молодых талантливых армян, окончивших Лазаревский институт восточных языков.

Дело Худобашева продолжил С.Г. Султан-Шах, который женился на дочери Худобашева. Одна из дочерей Султан-Шаха, Анна, стала матерью Елизаветы Иоакимовны - в будущем жены Леона Абгаровича.

В 1899 г. Орбели с золотой медалью окончил 3-ю Тифлисскую гимназию. Он вместе с отцом и братом Рубеном приехал в Петербург. Его зачислили в Военно-медицинскую академию (ВМА) своекоштным студентом. Последние должны были платить за обучение, зато после окончания Академии они не были обязанными служить военными врачами. Отец сразу же ввел сыновей в семьи Худобашева и Султан-Шаха, с которыми его познакомил отец и которых он знал со студенческой скамьи.

Уже с первого курса Орбели начал заниматься гистологией в лаборатории профессора М.Д. Лавдовского и зоологией в лаборатории профессора Н.А. Холодковского.

Из воспоминаний Орбели известно, что с Павловым он познакомился на 1-м курсе заочно на лекциях по физиологии, которые читал в Соляном Городке профессор И.Р. Тарханов. Во время популярной лекции по пищеварению Тарханов демонстрировал собак, которых подготовил Павлов и предоставил ему для демонстрации. Тарханов ранее возглавлял кафедру физиологии и был ученым секретарем ВМА. В 1895 г. по истечении 25-летнего стажа службы, согласно существующим правилам, он приказом начальника ВМА В.В. Пашутина был уволен. Тем же приказом на кафедру физиологии с кафедры фармакологии был переведен И.П. Павлов.

После лекции Тарханова, демонстрировавшего "собачек Павлова", Орбели с товарищами побывал на лекциях самого Ивана Петровича. Но настоящее знакомство с Павловым началось на 2-м курсе. Физиология быстро заслонила гистологию и зоологию.

"За весь год, когда Иван Петрович читал студентам второго курса, я не пропустил ни одной лекции, - пишет Орбели в «Воспоминаниях», - я сидел в одном из первых рядов, следил за тем, что преподавалось и показывалось, и пользовался предложением Ивана Петровича задавать вопросы. Всем слушателям не только разрешалось, но и рекомендовалось перебивать лекцию Ивана Петровича и задавать вопросы, если что-нибудь было не понятно, неясно. Такова была система его преподавания. Иван Петрович всегда охотно тут же давал объяснения".

На одной из лекций Орбели не получил ответа на заданный вопрос, поскольку он был еще не изучен. Павлов пригласил его зайти в лабораторию в ИЭМ и самому в эксперименте получить ответ. На другой же день Орбели со своим однокурсником Брешелем пошли на Аптекарский остров, где находился ИЭМ. Институт первоначально размещался в дачных помещениях его основателя принца Александра Петровича Ольденбургского. К ним была прикуплена соседняя дача банкира Алферова, на расширенной кухне которой разместили операционную, клинику и вивисекционную павловской лаборатории.

Орбели либо присутствовал на опытах по изучению секреции на жирную пищу, либо принимал участие в них. "Кормили собаку сливочным маслом, - вспоминал Орбели, - она съела сто или двести граммов, и у нее из желудочной фистулы потек сок в очень небольшом количестве..."

Орбели хотел заниматься экспериментами и в лаборатории кафедры физиологии ВМА, но там дела по независящим от него причинам не пошли. Павлов посоветовал ему регулярно ходить в ИЭМ. С третьего курса Орбели три дня в неделю, включая воскресенье, занимался наукой в ИЭМ, а остальные дни проводил в Академии, посещал лекции. Так прошли третий и четвертый курсы.

Таким образом, задатки ученого-исследователя у Орбели выявились в студенческие годы. Они проявлялись не только в том, что он, начиная со 2-го курса, проводил серьезные экспериментальные исследования в лаборатории, но и думал о них в отпуске. Об этом свидетельствует его письмо Павлову от 30 июня 1903 г. из Тифлиса:

"Глубокоуважаемый Иван Петрович!

Моя попытка поработать после экзаменов в лаборатории окончилась полной неудачей. Я успел поставить только три опыта; на четвертый же день, придя в лабораторию, я узнал, что ночью у "Рыжего", вследствие сильной рвоты, выпал желудочек.

К утру образовался уже сильный застойный отек, так что Василию Николаевичу Болдыреву, который первый пришел в лабораторию, с трудом удалось вправить желудочек. Уже до него пробовали делать это служители. Через несколько дней собака погибла. На вскрытии быт обнаружена перфорация маленького желудочка и перитонит. Ввиду того, что мне, по всей вероятности удастся приехать в Петербург в половине августа, и я хотел бы воспользоваться этим временем для работы, то я позволю себе побеспокоить Вас просьбой — разрешить мне работать на одной из имеющихся в лаборатории желудочных собак.

К тому времени освободятся собаки Ивана Минаевича, с которыми работает Леонид Федорович и новая собака Ивана Сергеевича. Я предпочел бы собаку Ивана Минаевича, так как у нее есть фистула.

Ваше разрешение значительно облегчило бы мне мои задачи, т.к. дало бы возможность проработать сплошь месяца 2 в начале года, а затем приступить к остальным занятиям.

В противном же случае ожидать мне придется приготовлений новой собаки, и начать работу не ранее половины сентября и пропустить значительную часть занятий или же опять работать урывками, как в прошлом году.

За исполнение моей просьбы буду Вам очень благодарен.

Искренне преданный Вам Л. Орбели"

Забегая несколько вперед, следует сказать, что в наиболее активный период научной деятельности Орбели, в отличие от своего учителя, вообще не брал отпусков и все время посвящал любимому делу - науке. (Подробнее см. ниже).

В 1903 г. Конференция ВМА присудила Орбели золотую медаль за экспериментальную работу "Сравнение работы пепсиновых желез до и после перерезки ветвей блуждающих нервов", выполненную на базе ИЭМ. Вместе с Л.А Орбели И.П. Павлов представил Конференции ВМА для награждения медалями работу И.С. Цитовича (студент ВМА, шедший на курс старше Павлова) "О влиянии алкоголя на пищеварение".

Присуждение премий студентам за научные работы в ВМА проходило ежегодно. После представления работ, обязательно под девизами, Конференция (Совет профессоров) назначала комиссию. Комиссия после рассмотрения работ представляла свое решение в Конференцию, которая выносила окончательное решение. То, что работы проходили под девизом, решение принималось более объективное.

Орбели был удостоен золотой, а Цитович - серебряной медали. В своих "Воспоминаниях" (М.-Л., Наука, 1966, с. 27) Л.А. Орбели пишет: "Как раз в это время военный министр Куропаткин распорядился получившим золотые медали выдать по 100 рублей. Это была огромная сумма. Таким образом, я должен был получить сверх золотой медали еще 100-рублевую премию. Я отнес ее Ивану Петровичу и попросил разделить ее между мной и Цитовичем. Иван Петрович это одобрил, пригласил меня и Цитовича и разделил эти 100 рублей между нами".

Сразу после окончания с отличием ВМА в 1904 г. Орбели поступал в Институт врачей при ВМА (подобие современной адъюнктуре), но не прошел по конкурсу. На 10 вакантных мест было 33 претендента. После этой неудачи работал врачом в Николаевском военном госпитале в Кронштадте. Затем перевелся в Петербургский морской госпиталь, чтобы одновременно продолжать научную работу у И.П. Павлова в ИЭМ.

В это время произошло событие, которое могло изменить всю жизнь Леона Абгаровича или даже поставить в ней точку. Он был назначен врачом на один из крейсеров, закупаемых Россией у Аргентины, который должен был участвовать в русско-японской войне. Япония успела перекупить аргентинские крейсера, предназначавшиеся России, и они участвовали в трагическом для русского флота Цусимском сражении (27-28 мая 1905 г.) на стороне Японии. Орбели остался в Петербурге.

В 1907 г. Орбели оставил службу на флоте и целиком отдал себя научной работе в Физиологическом отделе. Одновременно он выполнял обязанности помощника заведующего Отделом. Находясь в то время на даче в Силламягах, Павлов писал:

"Многоуважаемый Леон Абгарович! Будьте добры, принять на себя присмотр за всеми лабораторными делами..."

В 1908 г. Орбели защитил докторскую диссертацию на тему: "Условные рефлексы с глаза у собаки".

В течение двух лет (1909-1911) он проходил научную стажировку в физиологических лабораториях Англии и Германии, а также на Морской биологической станции в Неаполе (Италия). И.П. Павлов дал Л.А. Орбели блестящее представление Конференции ВМА для заграничной командировки:

"Доктор Орбели представил три экспериментальных работы, из которых одна относится к физиологии пищеварения и две - к учению об условных рефлексах.

Эти работы, потребовавшие продолжительного и упорного труда, отличаются крупными научными достоинствами.

Во-первых, они безукоризненны в методическом отношении, причем те некоторые приемы и способы исследования, которые автор применял впервые, подвергнуты им самой тщательной разработке и проверке. Поэтому результаты исследований Орбели имеют характер полной научной достоверности.

Во-вторых, как это видно из приведенных рефератов, работы Орбели отличаются богатством добытого им нового фактического научного материала. В первой работе он дает новые интересные факты, относящиеся к вопросу об иннервации пищеварительных желез. Во второй работе новые данные содержатся в таком количестве, что этому труду Орбели по справедливости нужно отвести одно из самых видных мест в учении об условных рефлексах. Наконец, и в третьей работе, посвященной вопросу о локализации условных рефлексов в центральной нервной системе, также содержатся очень интересные фактические данные.

Третье крупное достоинство трудов Орбели заключается в том, что в них сквозит постоянная и напряженная работа мысли как критической, так и обобщающей, причем в деле критики автор отличается серьезностью и спокойствием, в деле обобщений - осторожностью и обоснованностью. Ко всему этому следует добавить то, что автор обладает способностью к сжатому и в тоже время ясному изложению как фактического, так и идейного научного материала.

На основании сказанного следует признать, что доктор Орбели является одним из достойнейших кандидатов на заграничную командировку".

Однако Павлов в течение 3-х месяцев после принятия решения о загранкомандировке не отпускал Орбели, пока тот не порекомендовал помощника вместо себя. На два года согласился исполнять эти обязанности приехавший в ИЭМ из провинции И.В. Завадский. Павлов дал Орбели рекомендательные письма к Эвальду Герингу в Лейпциг и Джону Ленгли в Кембридж.

Орбели
Леон Абгарович

Первые два месяца Орбели провел в Берлине, совершенствуя немецкий язык, затем переехал в Лейпциг. Здесь он провел два семестра. Слушал лекции Э. Геринга и П. Флексига. Много времени проводил в лаборатории, овладевая методиками эксперимента.

Интересно сравнение Орбели обстановки работы в лаборатории Э. Геринга и И.П. Павлова (из письма Орбели своей жене, Елизавете Иоакимовне. - Л.А. Орбели в воспоминаниях современников. Л. Наука, 1983, с. 24-25): "...Очень спокойно работать... Полная тишина и спокойствие помогают. Жаль мне нашу лабораторию, чувствую все величие Ивана Петровича, и всей его работы; работают в нашей лаборатории не меньше и не хуже, чем немцы, но у меня волосы дыбом встают при воспоминании о сутолоке, нервности, шуме, которые царят там. Тут тихо все, народу мало".

Летние каникулы Орбели провел со своей женой, путешествуя по Тиролю. Затем продолжение знакомства с наукой в Германии. В Гиссене в лаборатории профессора 3. Гартена Орбели освоил работу на струнном гальванометре, который использовался для записи биоэлектрических процессов в тканях, и, применив данную методику, выполнил самостоятельную работу на коже лягушки.

В лаборатории 3. Гартена в то время работал японский физиолог Я. Сатаке, с которым Орбели подружился. Сатаке позднее побывал в Петербурге и работал у Павлова. (В Музее И.П. Павлова в Колтушах имеется фотография, на которой можно увидеть Сатаке вместе с Иваном Петровичем во время проведения опыта по условным рефлексам на кафедре физиологии ВМА). В своих воспоминаниях Орбели пишет, что 3. Гартен "постоянно покрикивал на японца и постоянно бранился и кричал на него, если Сатаке начинал препарировать лягушку без достаточного наркоза". (Л.А. Орбели в воспоминаниях современников. Л. Наука, 1983, с. 28). Таким образом, и у немцев не всегда и везде "Тишь да благодать".

Лондон. Кембридж. Леон Абгарович познакомился с интересным методом руководства научными исследованиями физиолога и гистолога, члена и вице-президента Лондонского королевского об­щества Джона Ньюпорта Ленгли. Сам Ленгли, дав задание Орбели, выполнял те же самые опыты. Они на лягушках изучали физиологию автономной нервной системы. Если результаты не совпадали, опыты повторялись. В Англии Орбели познакомился с Дж. Баркрофтом, К. Люкасом, А. В. Хиллом, Майнсом и другими учеными. С некоторыми из них он поддерживал тесные научные связи и в последующее время.

В конце командировки Орбели поработал на Неаполитанской морской биологической станции.

Дизайн и поддержка: ©Е.П. Вовенко. ©Институт физиологии им. И.П. Павлова РАН, 2005
 
Last modified: