АРХИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Деятельность советских ученых в годы войны подчинялась одной общей задаче — содействовать разгрому фашизма. Уже через месяц после начала войны Президиум АН СССР обязал все Отделения и учреждения Академии перестроить исследовательскую работу в соответствии с задачами обороны страны. В Ленинграде руководство этой работой было возложено на группу членов Президиума АН — академиков И. И. Мещанинова, Л. А. Орбели, П. И. Степанова. Л. А. Орбели вошел также в состав специальной Комиссии по делам ленинградских академических учреждений, возглавил Военно-санитарную комиссию, призванную координировать научные исследования, связанные с медициной военного времени.
Значительно перестроили свою работу в соответствии с задачами военного времени и оба павловских института, основная масса сотрудников которых уже в феврале 1942 г. была эвакуирована из Ленинграда в Казань. Несмотря на трудные условия — основное лабораторное оборудование осталось в блокированном Ленинграде, многие сотрудники находились в рядах действующей армии или служили в военных госпиталях, — Л. А. Орбели, осуществлявший общее руководство эвакуированными биологическими учреждениями Академии, обеспечил эффективную деятельность Физиологического института в период эвакуации. В тематике исследований Института на первый план естественно выступили прикладные вопросы военного времени: поиски способов борьбы с отеком мозга (Л. А. Орбели, Н. И. Михельсон, Е. А. Моисеев), исследование генеза пневмонии и острого отека легких при ранениях грудной клетки (А. В. Тонких, Е. А. Моисеев), оценка восстановления слуховой и локализационной функций мозга после огнестрельных и контузионных травм головы (Г. В. Гершуни), изучение механизма тканевой адаптации к гипоксии (А. Г. Гинецинский, 3. И. Барбашова), изыскание фармакологических средств борьбы с утомлением у летчиков и др. Однако в недрах многих из этих прикладных работ зарождались истоки будущих фундаментальных исследований. Так, при изучении слуховой функции у раненых с черепно-мозговыми травмами был выявлен принципиально новый класс так называемых субсенсорных реакций, возникающих при воздействиях, интенсивность которых лежит ниже порога ощущения, а при повреждении нижнетеменной доли впервые были обнаружены резкие нарушения локализационных способностей человека, давшие начало последующим исследованиям пространственного слуха (Г. В. Гершуни). Обнаружение важной роли раздражения шейных симпатических узлов в генезе пневмонии и отека легких стимулировало последующий многолетний научный поиск, завершившийся формулированием учения о цепных нейрогормо-нальных реакциях (А. В. Тонких).
Многие сотрудники Института (М. К. Петрова, М. Ф. Васильев, В. С. Садиков, М. Л. Петрунькин, А. А. Данилов, Н. В. Бекаури), отказавшись от эвакуации, продолжали работать в блокированном Ленинграде. В Колтушах не прерывали своих исследований Е. А. Ганике, В. К. Федоров, Г. И. Цобкалло, С. В. Клещев, В. Ф. Плешков и др. Превозмогая голод и холод, под бомбежками и обстрелами сотрудники Института, как и все жители Ленинграда, с честью выполняли свой гражданский долг. Хотя здание Физиологического института находилось на консервации, научная жизнь в нем не прекращалась. Даже в самую тяжелую зиму 1941/42 г. сотрудники Института ставили эксперименты и предпринимали поистине героические усилия, чтобы сохранить подопытных животных. При этом трудные условия блокадного города — бомбежки, артобстрелы, голодание — становились объектом строгого физиологического исследования. Так, М. К. Петрова в этот период изучала влияние устрашающих факторов (бомбежки, обстрелы) на высшую нервную деятельность собак, исследовала роль нервной системы в образовании злокачественных опухолей. В. С. Садиков, исполнявший обязанности директора Института, уже будучи тяжело больным, разработал новый комплекс использования дрожжей, позволяющий получать дрожжевую муку и дрожжевой экстракт, богатые гликогеном и витаминами группы «В», что имело особо важное значение в условиях блокады. Весной 1942 г. скончался М. Л. Петрунькин, несколько человек в тяжелом состоянии были эвакуированы, но Институт продолжал функционировать все годы блокады. И все эти годы не прекращала своих исследований одна из старейших сотрудниц И. П. Павлова — М. К. Петрова.
Несмотря на то, что в блокированном Ленинграде оставалось мало физиологов и большинство из них служило в военных госпиталях, традиция ежегодного проведения научных совещаний, посвященных памяти И. П. Павлова, свято соблюдалась. Первое такое совещание состоялось 26—27 июля 1942 г. в Институте экспериментальной медицины и в эвакогоспитале. На сессии присутствовало около 400 человек. Совещание открылось докладом А. О. Долина «Учение акад. И. П. Павлова и военно-медицинское дело в условиях Отечественной войны». С большим сообщением «Влияние устрашающих факторов, связанных с военными действиями, на высшую нервную деятельность животных разных типов нервной системы» выступила М. К. Петрова. Всего в повестку этого совещания было включено 12 докладов. В сентябре 1942 г. состоялось совещание, посвященное 93-й годовщине со дня рождения И. П. Павлова. Такие же совещания состоялись в Ленинграде в 1943 и 1944 гг. Материалы этих сессий показывают, что в самые трудные годы войны физиологи Ленинграда наряду с прикладными вопросами военного времени (изучение алиментарного истощения, изыскание способов выведения раненых из шоковых состояний, разработка способов диагностики и лечения контузий и сотрясений мозга, изучение состояния периферического кровообращения при обморожении) продолжали разработку фундаментальных проблем. Так на сессии 1942 г. Е. А. Ганике и В. К. Федоров представили доклад «Материалы к систематическому изучению условных рефлексов у мышей», В. Е. Делов — «Электрофизиологическая характеристика процесса утомления в периферических нервах», Е. Н. Сперанская — «Гормональные факторы в нервно-гуморальной регуляции пищеварительного тракта...», Г. А. Самарин — «Об образовании условных рефлексов на введение строфантина...», Н. С. Савченко — «Условнорефлекторные сдвиги в энергетическом обмене у животных и человека». Многие из участников этих совещаний
(В. Е. Делов, Е. Н. Сперанская, Э. Ш. Айрапетьянц, И. Т. Курцин, Р. П. Ольнянская, О. С. Меркулова, Е. Г. Петрова, Ш. М. Замаховер) стали сотрудниками Института в послевоенные годы.
Весной 1944 г., когда возобновились Всесоюзные совещания памяти И. П. Павлова, их активными участниками были сотрудники обоих павловских Институтов, как продолжавшие работать в Ленинграде и Колтушах, так и еще находившиеся в эвакуации, — М. К. Петрова, В. В. Строганов, А. Г. Иванов-Смоленский, Ф. П. Майоров, А. В. Тонких, Л. Я. Пинес, Л. Г. Лейбсон, Г. В. Гершуни, Н. А. Галицкая, Б. В. Павлов, Ю. А. Поворинский, Ц. Л. Янковская.
ПЕРВЫЕ ПОСЛЕВОЕННЫЕ ГОДЫ
Сразу после окончания войны и возвращения из эвакуации основного коллектива Института возникла необходимость срочного решения проблемы обеспечения Института подопытными животными и кормами для них. И снова, как в период после окончания гражданской войны, в решении этой задачи существенную роль сыграли Колтуши, чему в немалой степени способствовало единое руководство (акад. Л. А. Орбели был директором обоих Институтов) и тесные связи между двумя Институтами.
Научные задачи Физиологического института уже не ограничиваются довоенными рамками — увеличивается число научных подразделений (в 1946 г. в Институте было уже 13 лабораторий) и научного персонала (из 84 научных сотрудников было 20 докторов и 41 кандидат наук).
Проблемы высшей нервной деятельности исследовались в двух лабораториях. В Лаборатории условных рефлексов (зав.— В. В. Строганов) изучалось влияние ряда фармакологических и эндокринных препаратов на основные кортикальные процессы, роль симпатической нервной системы, межуточного мозга, гипофиза и лобных долей больших полушарий в механизмах условнорефлекторной деятельности. Лаборатория патологии высшей нервной деятельности (зав. — М. К. Петрова) продолжала исследование экспериментальных неврозов, сосредоточив основное внимание на изучении роли функционально ослабленной коры мозга в возникновении различных патологических процессов. В 1946 г. цикл работ М. К. Петровой по патологии высшей нервной деятельности, включая работы блокадного периода, был удостоен Государственной премии СССР.
Основные усилия коллектива Института, как и в довоенный период, были сосредоточены на изучении проблем эволюционной физиологии. Помимо Лаборатории вегетативной нервной системы, руководимой Л. А. Орбели, к разработке этой проблемы было привлечено еще 6 лабораторий. При этом в Лаборатории нервно-мышечной физиологии (зав. — А. Г. Гинецинский) проводилось углубленное исследование онтогенетического развития нервно-мышечного аппарата, в Лаборатории нейрогуморальной регуляции (зав. — А. В. Тонких) — адаптационно-трофической функции нервной системы, взаимосвязи нервных и гормональных механизмов регуляции. В двух биохимических лабораториях, руководимых
Е. М. Крепсом и Н. В. Веселкиным, исследовались проблемы эволюции внутренней среды организма — ферментных систем крови и тканей, белкового, углеводного и липидного обмена. В тесной связи с указанными лабораториями проводили свои исследования Лаборатории нейрогистологии (зав. — Л. Я. Пинес) и гистофизиологии (зав. — Е. А. Моисеев), использовавшие для изучения эволюции нервной и эндокринной систем морфологические и гистохимические методики. Лаборатория физиологии органов чувств (зав. — Г. В. Гершуни) основное внимание уделяла сопоставлению субъективных и объективных характеристик ощущения, анализу «субсенсорных» реакций.
Лаборатории биохимии животной клетки (зав. — В. А. Энгельгардт) и биофизики (зав. — Г. М. Франк), включенные в состав Института еще в годы войны и размещавшиеся в Москве, занимались соответственно изучением роли взаимодействия ферментных систем, фосфатных соединений и витаминов в реализации сократительной и рецепторной функций и расшифровкой интимных биофизических основ процесса нервного возбуждения и сокращения мышечного волокна.
Организационным центром нового направления явилась Лаборатория физиологии сельскохозяйственных животных, руководимая И. А. Барышниковым. Создание этой Лаборатории отражало и потребности сельскохозяйственной практики в разработке научных основ повышения продуктивности животноводства, и готовность теоретиков взяться за разработку этой проблемы. Актуальность данного направления не вызывала сомнения, и с 1948 г. к его разработке подключилась еще одна, вновь организованная, Лаборатория высшей нервной деятельности хозяйственно полезных животных. Эта Лаборатория Института, во главе которой стоял Г. А. Васильев, территориально располагалась в Москве. Научные задачи обеих лабораторий включали: изучение высшей нервной деятельности, изучение особенностей регуляции физиологических функций хозяйственно полезных животных и разработку эффективных приемов повышения их продуктивности. Учитывая практическую значимость этих исследований, с целью обеспечения необходимых условий для их проведения, Президиум АН СССР 2 июня 1949 г. постановил организовать при Физиологическом институте Научно-опытную станцию. Последняя была создана на базе бывшего подсобного хозяйства Ленакадемстроя в Парголовском районе под Ленинградом.
В 1949 г. в состав Института были дополнительно включены Лаборатория восстановления функций слуха и речи (зав. — Б. Е. Шейвехман), которая располагалась в Москве, и Группа для проведения работ по эволюционной физиологии на Одесской биостанции (рук. — В. В. Ковальский).
Таким образом, продолжая творчески развивать наследие И. П. Павлова о высшей нервной деятельности, Физиологический институт к началу 50-х годов превратился в один из ведущих центров формирования нового научного направления — эволюционной физиологии, стал местом зарождения в нашей стране сенсорной физиологии и физиологии сельскохозяйственных животных. Общая численность научных подразделений в Институте к этому времени достигла 17 (15 лабораторий и 2 группы). Среди вспомогательных подразделений были вивисекционная, 2 операционные, кинофотолаборатория, Мемориальный музей-квартира И. П. Павлова, рентгеновский кабинет, питомник для собак, питомник мелких животных и производственные мастерские. Всего в штате Института было 203 человека, не считая Научно-опытной станции, персонал которой насчитывал 65 человек.
Сложившаяся в предвоенные годы структура Института эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности не претерпела радикальных изменений. К концу 40-х годов в его составе было 3 отдела: высшей нервной деятельности, эволюционной физиологии и клинический. Отличительной особенностью изучения высшей нервной деятельности был широкий биологический подход, предусматривавший, помимо классического объекта (собака), исследования на грызунах, обезьянах (Л. Г. Воронин), насекомых (С. И. Малышев). Однако в силу известных причин генетический аспект в этот период не был представлен. В Отделе эволюционной физиологии разрабатывались проблемы эмбриофизиологии (А. А. Волохов), сравнительной и возрастной физиологии (Е. М. Крепс, Л. Г. Лейбсон), развития функций вегетативной нервной системы (О. А. Михалева), фармакологии (Г. И. Цобкалло) и нёйрогистологии (И. Ю. Зеликин). Клинический отдел включал и собственно клинические подразделения: психиатрическое отделение (зав.—А. С. Чистович), отделение неврозов (зав. — Б. Н. Бирман), нервно-органическое отделение (зав. — Н. А. Крышова); и группу лабораторий: физиологии и патологии высшей нервной деятельности (зав. — Ф. П. Майоров), биохимическую (зав. — А. М. Петрунькина), эндокринологии (зав. — Е. Н. Сперанская) и клинической физиологии нервной системы и органов чувств (зав. — Н. В. Зимкин).
Институт имел прекрасно оборудованные виварии, операционную и клинику для животных, кинофотолабораторию, научную библиотеку, экспериментальные мастерские и значительный административно-хозяйственный персонал. Всего в штате Института насчитывалось 322 человека.
Таким образом, к началу 50-х годов Институт эволюционной физиологии и патологии высшей нервной деятельности представлял собой крупный центр исследования проблем высшей нервной деятельности (в широком биологическом аспекте), эволюционной физиологии и клинической физиологии.