Собрав остатки своих боевых установок, захоронив боевых товарищей, наш дивизион двинулся в направлении Москвы. Дело в том, что «Катюши» ремонтировались только в Москве, на заводе «Компрессор». Пока шёл ремонт боевых установок, личный состав, получив пополнение, был расквартирован под Москвой в районе Начатино – Село Коломенское. После ремонта военной техники нас опять направили на Орловско – Курскую дугу на поддержку летнего наступления, но уже в составе Брянского фронта.

Брянский фронт. События на фронте развивались таким образом, что Орёл был взят другими частями армии, от нас он был в стороне. Но наступление продолжалось, лето уже было на исходе, потом, в сентябре, нам пришлось брать город Карачев, а потом и Брянск. Меня вызвали в штаб дивизиона и приказали считать себя прикомандированным к штабу полка в качестве офицера связи. В моём распоряжении был водитель с полуторной ГАЗ–2А и карта.

Я был обязан держать связь нашего полка с оперативной группой ставкой ракетных частей Брянского фронта. Ставка эта располагалась в 200 километрах от линии фронта, а мой газик был сильно изношен и мог в любой момент подвести. Но водитель оказался опытным и мы с ним после очередного 400 – километрового рейса выходили как бы сухими из воды. По крайней мере из-за технических неполадок долго не простаивали. У меня была простая полевая сумка, карта в планшете. Сумка эта до отказа наполнялась документами, также орденами и медалями, которые я из ставки перевозил в штаб нашего полка. Документы и карта с обозначенным на ней расположением нашей части обязывали меня к постоянной бдительности и большой ответственности. Бывали случаи, когда я возвращался из ставки, а штаба полка уже не было на прежнем месте. Но начальник штаба – очень хороший человек и специалист своего дела. Майор заранее договаривался со мной о том, где следует искать записку с обозначением новых координат штаба полка.

В этой должности офицера связи я проработал месяца 1½, когда сам начальник штаба завёл со мной разговор о моей дальнейшей службе. Он, относясь ко мне вполне доброжелательно, сказал, что условий для моего дальнейшего роста как зенитчика – в этом ракетном полку нет. Он предложил мне откомандирование в отдел кадров для последующего перехода в Войсковую зенитную артиллерию. С этим предложением я согласился и осенью 1943 года оказался в должности командира зенитной батареи 492 полка 73 общевойсковой Зенитно – артиллерийской дивизии. Таким образом, из 352 Гвардейского миномётного дивизиона 74 Гвардейского миномётного полка я был с повышением переведен на должность командира 1–й батареи 492 зенитно - артиллерийского полка 73 зенитно – артиллерийской дивизии.

Перед отправкой на фронт формировались мы довольно долго, почти 10 месяцев. Места формирования менялись: Павшино – Красногорск – Можайск. Почти половина бойцов имела криминальное прошлое. Их прямо из лагеря направили в нашу часть, с тем чтобы в боях за Родину они искупили свои «грехи». Что касается моей бывшей гвардейской части, то бывших заключённых там не держали. Надо сказать, что политических среди них не было. "Хулиганы", "уркаганы", "домушники" – такие у них были в прошлом названия. Однако бойцами они были неплохими, что касается овладения боевой техникой. Правда, рецидивы в виде воровства наблюдались среди них и на формировке и потом на фронте. Но рецидивы эти не носили массового характера. В тылу это было объяснимо. Ведь мы питались по 3-й норме, про которую говорили: "Жив будешь, но худой–худой будешь". Вторая половина моего личного состава (всего в батарее было 80 человек) состояла из ребят, которым только что исполнилось 18. Такая разношерстность личного состава обязывала меня как командира к напряжённой и непрерывной работе с людьми, чтобы они соответствовали высокому званию советского воина. Я добросовестно старался их воспитывать, но мне не всегда хватало жизненного опыта. В то время я был слишком молодым. Мне было 20 лет. Правда, все бойцы, в том числе и бывшие уголовники, меня уважали и беспрекословно подчинялись, что было немаловажным фактором, особенно в боевой обстановке.

Мы довольно долго тренировались на выданных нам орудиях. Это были 37-мм зенитные пушки, в батарее их было 6. Батарея состояла из трёх взводов. Во главе каждого взвода был младший лейтенант. Эти младшие лейтенанты были моложе меня. Они только что окончили училище.